Мы долго раздумывали лететь ли нам в Перу к Куперманским Шаманам или в LA в поход со Склянским. Не то чтоб не хотелось сильно в Перу, но я находила всяческие причины по которым наш визит может оказаться разочарованием – комары, сильная влажность, моё полное отсутствие духовности и скептическое отношение к всяким Шаманским штучкам, и так далее. И тут звонит Склянский и рассказывает как они со Светкой топают по Colorado, ну и как положено, приглашает в гости в LA. Приняв это как знак “свыше” я определяюсь с направлением и сообщаю об этом Андрею. Ну что, лететь в LA дело не хитрое! В лучших Муфлонских традициях, мы откладываем покупку билетов практически до одного дня до вылета, но при всём при этом, убеждаем Склянского чтоб ждал и готовил маршрут.
Устав от запарок на работе, Андрей покупает билеты, по “удивительно дешевой цене,” и высылает подтверждение Склянскому, который тут же звонит сообщить что билеты наши куплены не на завтрашний вылет! А на вылет через месяц! Андрей звонит мне, в панике, сообщает о случившейся ошибке и собирается звонить в авиа компанию чтоб договориться о перемене рейса. Компания на это соглашается, только наши билеты получились совершенно не такие удивительно дешевые как изначально показалось… Ну да бог с ними… на общем фоне это совершенно не важный нюанс.
Зайдя в терминал аэропорта, я тут же обратила внимание на “подозрительного типа.” Он был два метра ростом, с длинной черной бородой, большим носом и ярко оранжевой чалмой на голове. Одет он был в спортивный костюм Adidas и кожаные туфли. Он нервно ходил из одного зала ожидания в другой, мыл руки под питьевым фонтанчиком и смотрел на часы.
– “Ага,” подумала я, “Это явно террорист! Причем он вылетая копия Бен Ладена!”.
Сообщив об этом Андрею, я в ответ получила только саркастичный совет доложить мои подозрения в TSA. Он на отрез отказывался видеть что человек этот был явно не типичный пассажир. И вдруг, моё внимание отвлеклось на сидящих рядом 30 с лишним молодых ребят, всех в синей униформе, с эмблемой “Chicago Fire.”
– “Вот это да!, Не ужели это вся наша команда??” Подтвердив свои предположения у одного из игроков, я уже подготовила фотоаппарат, но вдруг заметила что вся наша команда летит со мной на одном самолете!
Захожу я в самолёт и вижу, что подозрительный тип в оранжевой чалме и будет моим четырех-часовым соседом по авиакреслу!
– “Ничего себе! Это точно террор-зaдумка! Он хочет подорвать не только наш самолет, но и нашу команду!!”
Всё складывалось! На кануне длинные выходные Дня Независимости, и самое время для терр-актов! Напомнила я еще Андрею что мы так и не составили завещание, и что не понятно кто будет растить наших детей и распоряжаться его огородом! Андрей, в ответ, покрутил пальцем у виска, сказал что то ехидное в мой адрес, и я поняла что он явно не разделяет моё мнение по этому поводу. Решила заняться работой, которой было по самое “не хочу”.
Не заметив как пролетело время, мы приземляемся в LA, я тут же набираю Склянского, и он своим жизнерадостным голосом сообщает мне что нам надо будет немного подождать и что он скоро будет.
– “Немного подождать??? Он что, не знал что мы прилетаем?? Что, не знал в котором часу??? Ведь нам еще 3 с лишним часа ехать до лагеря! Плюс 2 часа разницы в часовых поясах… Я не помню
последней ночи в которой мне как минимум два раза не нужно было вставать к Антоше, у которого лезут очередные зубы. Я валюсь с ног! А мне, блин, надо ждать Склянского!”
С каждой минутой, моё возмущение увеличивалось, причем в астрономической прогрессии! Но решив не терять время даром, я притащила Андрея к команде футболистов и попросила сделать фотоснимок с игроками. Потом, нашла самого симпатичного мальчика из всей команды, (ну вылитый Бразилец!) и попросила автограф для дочки моей начальницы, которая большая поклонница футбола. Мальчик написал что то типа “To Sarah with much love from B.A.”, и я, не образованный человек, решила выяснить на интернете, что это за игрок. Израилетянец…. 19 лет! 19 лет! Совсем мальчик! Я действительно почувствовала что я явно не в его возрастной категории… но решила на этом незацикливаться… Ведь сейчас нужно подготовить вступление и всыпать Склянскому за безответственность и непунктуальность!
Прошел ровно час с того времени как я радостным голосом позвонила Жене сообщить что мы приземлились. И вот раздался звонок “выходите на улицу! Я уже подъезжаю!”
– “Ага” я потерла ладони, приготовившись к растерзанию. “Сейчас от тебя, Склянский, останутся только рожки да ножки!”
Подкатывает Склянский, выскакивает из машины, крепко обнимает и забирает наши рюкзаки. Вручает мне бутылку кефира, французскую булку и две подушки, которые он приготовил чтоб я могла подремать пока мы будем в дороге. Всем этим, он в дребезге разбивает мою заготовленную тираду о его непунктуальности и безалаберности, которую даже сам Андрей уже приготовился услышать, чуть ли не подготовив Склянскому шлем, чтоб уберечь от ушибов и моральных потрясений, которые я весьма умело умею наносить.
Рассказав Склянскому о террористе и футбольной команде, я мирно засыпаю на заднем сиденье. Мальчики заезжают в ликероводочный за пивом и коньяком, чтоб в пути греться, и чтоб ночи были веселее, и мы отправляемся в направлении King’s Canyon.
Пару часов спустя, я просыпаюсь на заднем сиденье от того что закладывает уши. “Вот,” думаю, “наверное мы уже приехали и набираем большую высоту.” Всё оказалось совсем не так. По Жениным расчетам, на оставалось еще полтора часа до ночной стоянки, но время уже было позднее – 11:30 вечера, плюс 2 часа, что по нашему Чикагскому времени получалось пол второго ночи. Я подготовила речь о том как нам срочно нужно остановиться в гостинице и что вообще уже очень поздно и дремучая ночь, еще раз хотела подчеркнуть что если бы мы не ждало кого-то лишний час в аэропорту, то мы бы уже были почти на месте, ну и так далее… Из всего этого, я смогла только вымолвить “а может мы в гостинице переночуем это ночь, а то от невысыпания я вам всю дорогу буду бубнить завтра утром.” и каким то чудом меня поняли с полу-слова. Наверное моя угроза о “бубнении” прозвучала сильно убедительно и выла чревата последствиями, так как мы тут же зарулили на парковку маленького мотеля (Cati Liter), который Женя назвал “Cat Litter.” (песок куда какают коты)
Я первая вбежала в номер чтоб почистить зубы, умыться и снять контактные линзы. Выйдя из туалета (уже без глаз), я вижу весьма четкое очертание Склянского в темных трусах. Присматриваюсь внимательней, и мне явно кажется что на попе у него огромная дырка, размером с две ладони.
– “Да….,” думаю я, “вот не следит за ним Светка! Ну куда это годиться! Что это за вентиляция такая?” Но не подавая виду о замеченной мною детали, я, как приличный человек залажу в соседнею кровать. В это время из ванной комнаты возвращается Андрей, а Женя уходит умываться.
– “Ун него что, дырка на попе?” спрашиваю я возмущено? На что Андрей начинает истерически смеяться, объясняя мне что это не дырка, а последствия отбеливания.
Мне становиться жутко смешно и совершенно не хочется больше спать. Мне хочется общаться, смеяться, ну или даже философствовать. Решила выяснить у Жени о том что случилось с его нижним бельем. На мой невинный вопрос у Жени был заготовлен ответ:
– “я купил специальный стиральный порошок с отбеливателем, который должен сохранять цвета и делать их ярче!” Ну вот и результат на лицо! Причем похоже что в этом волшебном средстве были перестираны все Женины трусы. На этой веселой ноте, я опять почувствовала полную потерю сил, и уснула как младенец.
Будильник прозвенел в 6:30 утра, и я нервно вскочила вспомнив о том что еще нужно выслать кучу е-маилов по работе, а то иначе я совершенно не смогу отдохнуть в походе. Я прошу, ну буквально 10 минут, которые элементарно превращаются в пол часа, через которых, яростно захлопнув крышку лап-топа я со свободной душой выбираюсь из гостиницы и залажу в автомобиль.
Ехали мы как то жутко долго. Казалось что целый день, хотя на самом деле это наверное было часов пять. Из за сильных снежных осадков, многие из тех мест которые мы хотели посетить были еще “закрыты” и у нас не было подходящего оборудования для прохождения занесенных снегом троп. В конце концов мы определились и забросив наши рюкзаки и меня с Андреем на то место от куда мы должны были начать наш маршрут, Женя поехал поставить машину на стоянку с “типичным планом” вернуться обратно к нам легкой пробежкой в расстоянии 1км.
Пока мы ждали Женю, приехали рэнжеры; одна тетушка была лет пятидесяти, серьезная, крепкая, с лестницей и большой дрелью в руках. Другая была совсем молодой и очень даже симпатичной девушкой, явно латинского происхождения. Обе женщины нас убеждали что последний наш вариант намеченного маршрута будет большим разочарование из за огромного количества заваленных деревьев и занесенных снегом троп. Говорили что в те места которые мы собирались топать, в этом году еще никто не ходил. Что мол народ который даже и пробовал осилить эти маршруты, возвращались через пол часа. Они предложили нам разбить лагерь на очень симпатичной лужайке у реки и посоветовали 5-километровый маршрут на сегодняшний день.
Прибежавший в это время Склянский весьма разочаровался услышав намеченный план. Ему хотелось идти, преодалять сложности, разбивать палатки на снегу между поваленных деревьев и так далее. Ничего из этого он конечно не озвучил, и мирно сказал, “как хотите, мне всё равно, решайте как вам хочется”.
Действительно местечко где мы разбили лагерь оказалось очень симпатичным. Хоть и видались соседи неподалеку, оно всё равно было очень уютно и относительно уединенно. Мы спрятали всё еду металлический ящик от медведей и отправились на “day hike” по “Sawtooth Pass.”
После минут десяти ходьбы, я почувствовала что моих две беременности дают о себе знать. Идти мне было действительно тяжело… как то не хватало воздуха, ноги волочились еле-еле, и тяжелые ботинки уже начинали натирать пятки. Было весьма тепло, градусов так 75, а то и выше. Поднимаясь по извилистой трапе мы периодически встречали молодежь, которые записавший в волонтеры, помогали расчищать тропы от сваленных веток, переросших кустов и колючек. Забавно было то что у всех молодые ребят, а они действительно были очень молодыми, были отпущены бороды. Они все были одеты в рубашки с длинными рукавами, защитного цвета, перчатки, и секатором улыбчиво прочищали тропы. Я даже спросила, если это у них такая местная мода на бороды, на что ребята посмеялись и ответили что да.
Пройдя совсем еще не много, на встречу нам появился парень лет тридцати. Он шел с небольшим рюкзаком и одна его рука была перебинтована. Он подтвердил что тропы непроходимы и что много снега, и объяснил что если бы у него не была сломана рука, то он бы конечно осилил этот маршрут, а вот в таком положении, ну, сами понимаете.
Больше туристов нам не встречалось. Вскоре тропа стала периодически пропадать под снегом, но это не чуть не останавливало Склянского ломиться в перед. Он ловко снова находил тропу и выводил нас из абсолютно бесследных мест.
Вокруг стекали мелки ручейки, которые каким то хитрым образом умудрялись сливаться в один красивейший и весьма мощный водопад. Снег, солнце, горы, и хвойный лес окружали мне.
– “Какая красота!” я повторяла на каждом привале. Наверное это звучало как “de ja vu,” так как каждый раз я говорила эти слова с одинаковым энтузиазмом.
Я даже не знаю дошли ли мы до конечной точки нашего задуманного маршрута на этот день. Быть может и нет. Но отдохнув на каком то пупыре с абсолютно панорамным видом, мы решили возвращаться обратно.
– “Спускаться будет легче, Ликочка!” подбадривая меня сказал Склянский, “мы пойдем по снегу.”
– “Так так,” подумала я в ответ, “а хорошо ли это что мы пойдем снегом, и кому, интересно, будет легче?”
Но мы действительно спустились достаточно быстро. У меня даже стало получаться спускаться на пятках! Я пыталась поспевать за Женей и Андреем, да и они не сильно пытались от меня убежать.
Возвращаясь к нашему лагерю, мы подшучивая вспоминали что как раз вот-вот, уже совсем не за горами праздник Иван Купало. Каждый из нас ополоснулся в холоднейшей бурной реке которая протекала совсем рядом с лагерем, и приготовились к ужину.
Костер, как полагается, разожгли; свой знаменитый суп Женя тоже наварил, и даже “тяпнули” немного апельсинового ликера… Всё это на голодный желудок пошло просто замечательно, и я поняла что именно в этот момент мне необходима гитара. Я хотела петь, но вот только не помню сейчас, было ли у меня настроение душевно философское или хулиганское.
– “Я гитару беру обязательно. В лубом случае если вы приедете в LA то я вас заберу из аэропорта и мы прямо поедем в горы.“ (это цитата из емаила Склянского, когда мы переписывались о еще не совсем определенном направлении нашего похода.)
Гитару он естественно не взял… Но я не раз припомнила о том что не привезти гитару, было просто преступлением. Склянский конечно оправдывался, говорил что она стояла у входа, и он ее просто забыл, хотя собирался взять…. Ну что поделаешь, гитары не было, а без аккомпанемента мне не поётся, ну и решили все завалиться спать, так как завтра ранний подъем и весьма тяжелый день.
II
В 6:30 утра пропищал ненавязчивый будильник. И даже некоторое время мне казалось что этот тихий писк мне сниться. Я отгоняла его звучание даже после того как Женя выключил будильник. Путаясь ухватиться за остатки какого-то сна я слышу как Женя начинает тихонечко выползать из палатки.
– “Спи!” он грозно шепнул в ответ на мою еще не высказанную просьбу, “я сейчас всё приготовлю, и разбужу вас.” Ни сил, ни желания с ним спорить не было, и я отключилась еще на каких то 10-15 минут.
Вскоре, я нервно подскочила, и выползла из палатки… Меня озадачила полная тишина, за исключением шума протекающей рядом реки. В серой дымке видался Склянский готовивший кашу с тушенкой на примусе. Всё было чистенько и аккуратно.
– “Вот, блин, хозяйственный,” подумала я, “ну чего ему не спиться??”
Но жаловаться было особо не на что… Мне было чуть-чуть прохладно с утра, и пришлось умываться холодной речной водой, что достаточно быстро меня пробудило. И тут, мы с Женей не могли договориться, нужно ли зубы чистить с утра перед едой или после. Я утверждала что перед, что во рту должна быть свежесть перед принятием пищи, и что по другому вообще быть не может, и что целоваться с нечистыми зубами, ну просто отвратительно, ну и что это элементарные правила гигиены…. Женя задумался, и даже почистил зубы, но у меня не осталось чувства что я его в этой области переубедила. Решила в течение следующих дней понаблюдать. и что вы думаете? (но об этом потом!)
На сборки и выход у нас ушло два часа! И не то чтоб мы сильно тормозили или отвлекались, но как то уж очень много времени у нас ушло на сворачивание палатки и сборку рюкзаков. Склянский порхал над нами, как курочка мать, то каши добавку, то тарелки помоет… Ну и цыплятам ничего не оставалось делать как хорошо позавтракать и под его чутким руководством загрузиться в машину.
Женя забросил нас с Андреем на то место где начиналась тропа, (Atwell Mill – западней Silver City), а сам поехал поставить машину на стоянку которая была в двух километрах от сего места. Перед нами открывался лес с колоссальными соснами, кедрами, и секвойями. Два гигантских дерева, необъятных размеров, были срезаны и их колоссальные пни находились прямо у проезжей части. Мы воспользовались временем пофотографироваться в разных позах и достаточно бистро прибежал с парковки Склянский. Мы надели рюкзаки, и отправились в верх по тропе.
Программа намеченная на этот день заключалась в том что сперва нам нужно было набрать 8,000 ft высоты, а потом сбросить 5,500. Набор высоты ощущался по полной программе. Светило яркое солнце, небо было светло сапфирового цвета, и поднимаясь в верх мы с каждым шагом прочувствовали всю неописуемую красоту которую проглатывали с полнейшим удовольствием. Мы шли очень долго в верх. Периодически нашу тропу перегораживали заваленные снегом деревья через которые приходилось перелазить. Вскоре, мы дошли до места по которому похоже прошла небольшая лавина. Снега становилось значительно больше, и тропа наша стала всё чаще пропадать.
Каким-то выработанным чутьем, Склянский умудрялся снова вывести нас на тропу, и через какое-то время мы вышли на красивейшие поляны, с ручейками из тающего снега, цветами, которые пробились даже в тропе, и мы с полным убеждением поняли что в этом году в этих местах еще не ступала нога человека. Этот факт придавал бодрости и намерения идти вперед.
Андрей с Женей периодически отрывались и убегали, не замечая что я волочусь позади. Но по какой то причине, меня это особо не тревожило. Я наслаждалась необычайной красотой и полностью приобретенным спокойствием. Я слышала их отдаленные голоса и видела как сверкают их рюкзаки, и вдруг посмотрев в верх на склон, в двухстах метров от себя я увидела медведя. Он был не очень большой, наверное чуть больше овчарки, и самостоятельно и уверенно перебирался через заваленную сосну, поднимаясь вверх по склону. Наверняка медведь осознавал моё присутствие, но его это совершенно не
интересовало. Догнав мальчиков, я сообщила им о повстречавшемся мне местному обитателе. Они тут же побежали в указанное мною направление, но мой друг уже отдалился по своим медвежьим делам.
Температура всё подымалась и пот со всех нас лился ручьем. Андрюше стало так жарко что он разделся до трусов, и большую оставшуюся часть похода шел именно в таком виде. Мы остановились отдохнуть на полу-обрыве с которого открывался красивейший вид. Я нашла уютный камень на котором легла, сложив ноги на соседний пень. Андрей тоже разместился неподалеку, используя рюкзак как подушку, ну а неугомонный Склянский помчался к ближайшему ручью фильтровать воду.
– “Ну что? Отдохнули?” радостно спросил Склянский, прибежав с шестью фляжками отфильтрованной воды.
– “А можно еще, ну буквально две минутки полежать?” спросила я, зная что получу “добро”.
– “Мы прошли уже больше половины сегодняшнего маршрута,” подбадривал Женя, “Осталось теперь сбросить высоту, потом чуть-чуть набрать, и можно будет разбивать лагерь.” Меня это конечно вдохновило, но где-то в глубине души я понимала что “чуть-чуть”, учитывая кoофициант Склянского, это весьма неопределенная дистанция.
Вдали из под камня выглянул небольшой пушистый зверек. Черные глазёнки посмотрели деловито по сторонам и занырнули обратно под камень. “Мармот,” улыбнулась я. Такой пушистый, качественный. Вот почему ему нравятся машинные провода? Ну что в них вкусного? Совершенно не верилось что именно из за таких славненьких, симпатичных зверьков оттягивают с парковки кучу пострадавших автомобилей с перегрызенными проводами. А мы ведь ничего с нашим авто и не сделали, ни тарп, ни сетку… Быть может эти чудные зверьки приготовят к нашему приходу сюрприз? Но не хотелось загадывать на перед и заморачиваться предположительными мыслями. Хотя, в принципе, совершенно не плохо было бы заготовить план “Б” на случай сьединых проводов в нашем авто.
Мы снова двинулись в путь. Тропа вновь стала пропадать, но в этот раз не из за снега, а из за густой и нерасчищенной в этом году растительности. Мы наступали на колючие кусты рододендрона, которые росли чуть выше колена, и вскоре стали сбрасывать высоту, спускаясь по холму. Виляющая трапа была порою завалена деревьями, которые нужно было перелезать или обходить. У Жени с Андреем это получалось на много более ловко чем у меня, но приходилось за ними поспевать, а то, как говориться, “вечерело.”
Всяческие колючки и острые кусты становились всё выше и выше, и я очень жалела что не надела что то более коже-защитное чем тоненьки персиковые шортики для бега. Я с каждым шагом повторяла себе, “прощайте мини-юбки на этот летний сезон. Буду ходить в парандже!” Но конца и краю этим колючкам
совершенно не виделось. Мне казалось что шли мы целую вечность, и я почувствовала сильную усталость. На какой то короткий момент мне даже пришла мысль развернуться во обратную сторону, а то вдруг рэнжеры окажутся правы, и придем мы к реке которую совершенно не возможно будет пересечь? Андрей шел метров сто впереди, а Склянского, так вообще, след простыл; Но это не удивительно, я знала что он упорно где то выискивает тропу и продумывает все успокоительные ответы на вопросы которые крутятся у меня в голове, и которые я скорее всего не задам.
– “А если я не дойду, если в пути пропаду, что станет с моими родными…..” я в голове цитировала Айболита, и искренне ощущала как хорошо бы было сейчас если бы из за елки, прибежали мохнатые волки и сказали “Садись *на нас+ верхом, мы живо тебя довезем”. Вот до чего доводят детские сказки которые изо дня в день родители читают своим малышам.
Постепенно и кусты стали редеть, и неподалеку стали видаться гигантские сосны. Еще чуть-чуть, и мы оказались прямо возле Middle Fork Речки Kaweah (5500 ft), у которой оставались следы от туристов, которые аккуратненько сделали кострище на замечательной опушке между двумя необъемными секвойями. Увидев это место, я поняла что именно здесь я хочу прямо сейчас лечь и чтоб ни одна душенька меня не беспокоила. В тот момент, это место было аналогично раю, и если бы мне кто то заварил кружечку чая с бергамотом, то я бы совершенно молча заснула бы здесь в течение тридцати секунд. Но не тут то было! Я увидела валявшийся рюкзак Склянского, но его совершенно не где не было видно.
– “Господи, неугомонный, ну неужели ты опять поперся искать эту хренову тропу? Ну что, непонятно что ли русским языком объяснили рэнжеры, что через реку перейти невозможно. Ну куда ты опять умчался??”
Я с кислой физиономией тоже сбросила рюкзак и начала спускаться к реке. И что я вижу? –Склянский! Сидит себе в черных, отбеленных трусах и моет ножки в быстрой, ледяной реке.
– “Ну что, видели местечко у двух секвой?”
– “Ага”
– “Вот там мы сегодня разобьем лагерь”
– “А завтра?”
– “А завтра обратно!”, весело ответил Склянский “я тут всё обошел, переходить реку негде, течение очень
сильное и буквально сбивает с ног. Мы не пройдем. Есть там упавшее дерево, но до него метров пять с этого берега…..”
– “Что значит назад??” возмутилась я “опять через колючки, только теперь в верх?” ну неужели мы совершенно никак не можем перейти эту реку? Ну мы уже столько прошли!”
Мы пошли посмотреть на то место с заваленным деревом о котором рассказывал Женя. Андрей бросил в сторону дерева тяжелый камень, который течение легко перетащило через затопленный край дерева и утопило на дне реки. Но Андрюша на этом не остановился, он притащил какое-то бревно, и с нашего берега
направил его так что оно удачно легло уцепившись своими ветками за каменистое дно и ствол утопленного дерева.
Андрей осторожно ступил на его изобретение и наполнился надеждой. Я сидя на соседнем пне наблюдала как Андрей с Женей притащили еще несколько бревен, и как бобры строили переправу. Через минут двадцать, их сооружение действительно стало походить на мост. Женя протестировал их творение, и как бабочка пробежался до середины.
– “Хорошо бы еще мили полторы пройти сегодня!” бодренько сказал Женя.
– “Я очень устала,” тихо сказала я, но понимала что скорее всего нужно будет пройти еще полторы мили.
В голове у меня крутилось кучу аргументов о том что здесь у нас есть чудесное местечко для лагеря, что рядом вода, и готовый кострище, что здесь так красиво и чудно, и что не понятно в какие колючки мы залезем через полторы мили,
– “я очень устала,” повторила я тихо, и как не странно, этого было достаточно чтоб моих два спутник оставили свой строительный проект и направились в сторону лагеря.
– “Неужели это означает что мы уже никуда не тронемся?” обрадовавшись подумала я, но в слух сказала “если переходить реку то нужно сегодня, иначе от ваших боберских усилий ничего уже не останется к завтрашнему утру.” – ну вот кто меня тянул за язык? Ну вот какими мозгами я думала когда так серьезно произнесла эти слова? “давайте останемся здесь сегодня, здесь так красиво!” в слух озвучила я, и спору не было.
– “Давайте купаться! Ты хотела отмечать Иван Купало!” весело крикнул Женя и смело залез в воду.
Он нашел нишу, огороженную камнями, за счёт которых течение было не столь сильным в этих трех квадратных метрах. Женя изобразил как будто он плывет брасом, потом кролем, по каменистому дну, и мы весело засняли это на видео. За ним последовал Андрей, и на попе весело прокатился по течению. Оставалась моя очередь. Зайдя по щиколотку, и почувствовала как немеют ноги. Вода была очень холодной.
“Давай Ликочка, проедься вот в том месте, очень здорово!” и я особо не задумываясь погрузилась в воду, при этом издам такой громкий писк что будь поблизости хрусталь, он точно бы лопнул!
– “Давай еще!” подбадривал Склянский, я
еще раз легла на спину, и проехалась по течению
не больше трети метра, вскочила на ноги, и
уцепившись практически зубами за Женину руку, вылезла на сухой камень. Наверное я еще пару раз что то провизжала! Мне было ТАК хорошо! Хотя ног своих я совершенно не чувствовала.
Женя отправил нас с Андреем ставить палатку, а сам остался у реки фильтровать воду. Вечернее купание меня весьма оживило, и если бы мне дали команду пройти еще полторы мили, или даже все пять, я бы в тот момент элементарно осуществила такое указание. Но решила не зарекаться, и насладиться действительно просто райским местечком на котором сегодня мы будем ночевать.
И вновь традиционный суп с вермишелью и лососем, сухарики, чай, и апельсиновый ликер. И опять мне захотелось петь, и я не помню в слух или про себя, я снова упрекала Склянского о забытой им гитаре. Наверное всё же вслух, но у него на меня видно к тому времени уже выработался иммунитет, так как этот разговор особо в моей памяти не отложился.
– “Мальчики на лево, девочки на право!” я дала команду и отправилась в поиске “интимного” местечка, и по пути обратно в лагерь увидела большую черную колбаску, совершенно не похожую на человеческие отходы. Я посмотрела вокруг, и места были очень похожи на тот склон по которому еще несколько часов назад поднимался повстречавшейся мне мишка.
– “Вот там вот накакал медведь!” гордо заявила я показав рукой в направление от куда я пришла. Андрей рассмеялся, и показав на возвращающегося со своих подобных дел Женю, добавил “а вот там еще один медведь накакал!” мы дружно посмеялись, и никто совершенно не воспринял замеченные мною медвежие какашки в всерьез.
Выпив кружки три чая, я хозяйственно взяла на себя мытьё посуды и котелков. Надев маленький фонарик на лоб я потихоньку начала спускаться в сторону реки. И вот как то совершенно неуютно мне стало. Сильно шумела река и вокруг стояло какое-то бесконечное спокойствие. Я остановилась на пол пути и подумала “а вот скушают меня сейчас с чертиками, а вы и не услышите!” и нахмурив брови продолжила свой путь мыть посуду. Возвращаясь обратно, в далеке мне повидались каких то два маленьких сверкающих глаза. Может бурундучок или тот же мармот, а может и что то побольше. Из за угла появился Склянский (нет, не подумайте, это не он сверкал глазенками).
– “Ты знаешь, мне прям страшно было сюда самой идти!” поделилась я.
– “Так что же ты не сказала? Я бы сам помыл посуду!” он проводил меня обратно к палатке и убежал к реке, уже не знаю что он там делал!
Поглядев на наш лагерь, я мельком оценила что вроде как все спальники уже внутри, дождя ненамечается, еду мы вроде как спрятали в канистру, и приняла решение что можно ложиться спать.
Женя не ложился еще долго, шебуршал каким-то вещами, застегивал змейки рюкзаков, что то передвигал с места на место…
– “Жень, ну иди уже спать, а?” позвала я
– “Ну вы ведь рюкзаки не закрыли, всё оставили снаружи,” и он еще перечислил список чего то что мы не сделали, из которого я мало что помню.
Мне в тот момент было искренне наплевать на то что какой-то мармот может залезть в мой рюкзак и остаться там жить. Я смотрела на небо через незатянутую тарпом крышу палатки. Было столько звезд!Склянский тихонько забрался в палатку и по пояс залез в спальник.
– “Как красиво!” в который раз повторила я и закрыла глаза чтоб спать.
Но спать у меня совершенно не получалось, не взирая на жуткую усталость которая давала о себе знать в натертых рюкзаком плечах, разцарапаных колючками ногах, и каком-то нытье в левом коленке. Мне периодически слышались какие-то звуки. То треск, то шуршание, и я с каждым шорохом вскакивала (как мне казалось, стараясь делать это очень тихо), но при этом подскакивал и Женя.
– “Что случилось?”
– “Шуршит!” тихо сказала я.
Женя взял фонарик, вылез из палатки, посветил по сторонам, похлопал в ладоши, залез обратно.
– “Всё, больше ничего не шуршит! Спи, я буду внимательно слушать”
И так повторялось несколько раз. Мне кажется что я уснула только под самое утро; дала ли я уснуть Жене своимворчаньем в спальнике, подскакиванием от шороха ветра и просто ерзания, честно не знаю. И вновь тихонько пропищал его будильник.
III
– “Поспи еще чуть-чуть, пожалуйста” попросила я Женю. Он молча выключил будильник и закрыл глаза, но не вскочил, как я ожидала. Мне стало стыдно, неужели я совсем не дала ему спать ?
Через минут двадцать Женя тихонечко вылез из палатки. К тому времени я уже полностью проснулась и позавидовала рядом лежавшему Андрюше, который спал как младенец. Вот как он умудряется не слышать когда ночью плачет Антоша, или когда зовет Катя? Счастливейший человек! Он может спать под грохот пушек! Эх, мне бы так! Но слабо развитый материнский инстинкт всё-же приучил меня за последних два года слышать каждый шорох, каждый писк кoмaра, который потенциально может потревожить сон детей.
К удивлению, почувствовав прилив сил, я выползла из палатки, готовая покорить горы! Я улыбнулась когда увидела что Склянский чистит зубы, а все-таки перед завтраком! Значит не зря говорила ему я мудрые вещи! Хоть что то полезное от меня перейдет этому человечку.
Я тоже почистила зубы и откашлялась.
– “Почему ты всё время подкашливаешь? Может у тебя хронический бронхит?” поставил диагноз Склянский.
– “Да нет, это что то я недавно подхватила, и еще не успела переболеть. Всё нормально, больше не буду”
Я спустилась к реке умыться и набрать воду для каши и чая. А кашель ну совсем не хотел меня покидать. Хорошо что так сильно шумела река. Я долго не могла избавиться от першения в горле, и наверное со стороны это звучало как будто у меня чахотка.
Мы позавтракали и практически без Муфлонства собрались к выходу, всего-ничего, потратив на это чуть меньше двух часов. Пришло время переходить через построенную бобрами вчерашнюю переправу. К общему удивлению, она не была разрушена за ночь. Андрей дошел до середины и протянул мне палку. Я, чуть-чуть пошатываясь перешла на другой берег. Андрей последовал за мной, а Женя, дойдя до середины, осознал что у него скользят ботинки. Андрей вернулся забрать Женин рюкзак, и удивился на сколько он тяжелый! Ведь наш поход был запланирован всего на пару д ней, а сколько же он весит когда Склянский отправляется в снежные поход?!
– “Это всё рама!” успокаивал Склянский, “зато он очень удобный и весь вес очень правильно сбалансирован.”
Мы стали подниматься в небольшую гору, набирая высоту до 6,000 ft, и вскоре мы увидели избушку и указатели на развилку. За деревянным забором паслись лошади, сушились чьи то штаны и аккуратно лежали сёдла. Так же, было огромное количество всяческих бензопил, секаторов, топоров и прочих аксессуаров для расчищения леса. Мы сбросили рюкзаки, и решили прогуляться и посмотреть на то что называлось “Redwood Meadows.” После минут десяти ходьбы, перед нами открылись несколько полян, через которые протекали множество ручьев. и снова эти непонятные цветы, похожие на хосту. Здесь они уже не пробивались сквозь почву, а были высокими и очень объемными. У Андрюши появилась мысль выкопать несколько клубней и посадить их дома. Я это идею поддержала, но мы решили отложить этот процесс до окончания похода.
Вернувшись к рюкзакам, мы пообщались с лошадками, и продолжили наш путь. Мы шли достаточно долго, в основном сбрасывая высоту. По пути нам всё больше встречались секвойи, которые непонятно каким образом уцелели от пожаров. У многих из этих деревьев были полностью сожженные середины стволов, но они ни чуть не показывали знаков умирающих или страдавших растений. Уверенно держась корнями за почву, секвойи возвышались над нашими головами как атланты держащие небо.
По скольку мы шли вдоль реки, нас стали одолевать комары.
– “Ладно,” подумала я, “Всё равно с юбками я на это лето распрощалась из за вчерашних колючек, так что если меня еще и искусают, то на много хуже это выглядеть не будет.” Вдруг, я догнала Андрюшу и он, с улыбкой до ушей, показал мне найденный им гриб.
– “Белый!” он был просто в восторге, и мы все отлучились на несколько минут, с целью “прочесать” лес и раздобыть еще ингредиентов для нашего ужина.
Но к сожалению, нам больше ни белые, ни красные не попадались, и вскоре мы дошли до очередного места где нужно было пересечь реку. По утверждениям Склянского, мы находились на высоте 7,000ft, как раз в том месте где Река Kaweah раздваивалась на два основных притока (и.е. Cliff Creek и Timber Gap Creek). Женя традиционно обежал и пересек реку тридцать три раза в поиске потенциального альтернативного перехода, и убедился что всётаки придется переходить именно здесь. Было жарко, и ополоснуться в холодной водичке уже не так плохо звучало как вчерашним вечером. Я разулась и сняла носки чтоб освежить ноги; их тут же свело судорогой. Мне совершенно не хотелось мочить кроссовки, и потом весь
оставшийся маршрут топать в тяжелых и жарких ботинках, которые мочить нельзя было из за грядущего перехода через занесенный снегом холм, по которому в кроссовках идти было не хорошо.
– “Андрюшка, давай мы с тобой перенесем рюкзаки, а ты перенесешь Лику.”
Так они и сделали. Сперва быстренько перенесли рюкзаки, а потом Склянский стал на противоположном берегу и подготовил прицел камеры чтоб заснять как Андрюша романтично будет переносить меня через реку. Учитывая сбивающее с ног течение, мы с Андреем молча решили что пусть оно не так романтично будет, но если у него будут свободны руки во время переноса ценного груза, то шансы уронить этот груз в реку будут минимизированы. Я запрыгнула Андрею на спину и уцепилась руками за плечи и шею. Пока Склянский снимал эту эпопею, я понимала что с каждым Андрюшиным шагом я сползаю всё ниже и ниже его талии. Крепче держаться ногами нельзя а то он кричит что я давлю ему почки, за шею тоже не желательно его душить; ну и вот потихоньку сползая и периодически заползая обратно как “мафпа” на пальму, я была перенесена через реку не замочив ноги. Получилось не совсем так романтично как планировалось, но главное результат!
Мы продолжили движение вверх по ручью (Timber Gap Creek) на юго-восток. Это следовало значительным набором высоты до перевала (Timber Gap) полностью покрытым снегом на высоте ~9,500 фт. Поднимаясь в верх нам снова приходилось переступать через калючки и обходить заваленные деревья. Но к тому времени мне показалось что я свыклась с этой процедурой. Было очень жарко и мы часто останавливались у протекающих под ногами ручейков чтоб умыться или передохнуть. И вновь нам встречались эти необыкновенные хосто-образные цветы которые мне так хотелось выкопать и увезти домой. Они уверено разваливали свои упругие листья пышным павлиньим хвостом.
– “Нам далеко еще?” периодически спрашивала я.
– “Нет” твёрдо отвечал мне Склянский
– “А сколько?”
– “Не знаю”
Вот так мы и шли и на протяжении следующих двух часов произходила одна и та же процедура – Женя убегал в перед, Андрей шел за ним, а я волочилась где то в хвосте. Потом мы с Андреем доходили до того места где мы в последний раз видели Склянского, сбрасывали рюкзаки и отдыхали. Через минут пять Женя бодренько прибегал, и радостно сообщал что он опять нашел тропу которая была уж очень сильно занесена снегом. На одном из привалов я завалилась на спину и молча рассматривала окружающий меня пейзаж. Мне послышались человеческие голоса, и посмотрев на вершину далекой горы, полностью покрытую снегом, я увидела две маленькие человеческие фигурки. К тому времени когда я успела сообщить Андрюше о своих наблюдениях, фигурки исчезли, и снова прибежал Женя, порадовать о вынюхоной им тропой. Переход через Timber Gap как то слабо отложился у меня в памяти. Я помню что немного устала из за подьема по снегу, но наверное я больше была отвлечена окружающей меня безумной красотой.
Наверное тогда я приобрела именно то состояние из за которого люди и ходят в поход. Спокойствие, тишину, отдаление от всяческих источников информации, и полное отсутствие желания быть просвещенной о том что именно сейчас происходит в мире, на работе и дома. Эх, еще бы пару таких деньков и я бы наверняка достигла самой нирваны.
Перевалив через Timber Gap мы резко заметили изменение в пейзаже; мы снова оказались в лесу, стала проясняться тропа и я нашла завалявшуюся, видно еще с прошлого года, крышку от консервной банки которую унесла с собой. Не подалеку пробегала олениха с олененком. Глупый детёныш перепугался и замер как вкопанный молча наблюдая как мы проходили рядом. Спустя еще минут двадцать ходьбы, мы вышли на открытую тропу которая огибала край холма. Где то в далеке появились две маленькие точки похожие на запаркованные автомобили. И стало как то грустно. Теоретически мы могли именно сегодня дойти до машин и на этом закончить наше путешествие, чего мне совершенно не хотелось. И грустно стало еще больше когда нам на встречу вышла молодая пара. Это только подтвердило что до полной человеческой цивилизации ну прямо рукой подать.
И тут, идущий впереди Склянский, делает резкий поворот в право, сходит с тропы, и со скоростью двести километров в секунду умеренным шагом прёт совершенно непонятно куда. Ни у меня ни у Андрея ни на секунду не мелькнула мысль о том что есть вариант за ним не идти. Раз он туда пошел, значит так надо. И вскоре я начала понимать, что он видимо ищет место для ночевки, наметив себе очень отдаленный “пупырь” с которого открывалась панорама на все 365 градусов. Андрей традиционно меня обогнал, и к тому времени когда я дотопала, место для нашего ночлега было определенно.
Вокруг было много колючих кустов рододендрона, которые совершенно непонятно каким образом здесь росли. Почвы здесь не было, и всё было покрыто какими-то мелкими камнями и осколками скал. Тут было как то пустовато, место показалось мне черещур большим и неуютным и рядом не было ни одного деревца под кроной которого можно было разбить палатку. Я даже что то подобное высказала в слух, на что увидев меня Андрей сказал:
– “Tшшш!” и показал указательным пальцем на губы “слышишь, медведь вот там”. Неподалеку действительно раздавалось какое-то хрюканье. “Это медведица с медвежонком!” уверенно сказал он.
– “А ты видел их?”
– “Нет, они скоро нас увидят и сами уйдут”
Мы сняли рюкзаки и начали ставить палатку. Женя достал фильтр и подготовил котлы с бутылками для воды за которой мы сейчас должны были сходить. Мы отправились по направлению к небольшему водопаду Timber Gap Creek, через который как то мгновенно перепрыгнули когда поспешили за Склянским.
Как мне надоели эти колючки! От моих ног уже совершенно ничего не осталось. Я даже перестала пытаться их обойти, потому что одной царапиной больше или меньше уже не играло абсолютно никакой роли. И видно чувствительность у меня тоже притупилась, так как очень хотелось освежиться и постирать тридцать три раза пропотевшую на мне одежду.
Как только все решили окунуться в реку, мы осознали что забыли фотоаппарат. Ну разве это беда, когда с нами Склянский? И опять он вскочил и побежал, и мне искренне хотелось его тогда ухватить за плечи и потрясти, сказав, “ну успокойся ты уже! Ну хватит бегать туда сюда! Посиди хоть минуточку! Совершенно но обязательно сейчас запечатлять наше купание, ну не убегай же ты!!!” но не успев открыть рот, как Склянского след простыл.
Решив воспользоваться моментом, я решила что купаться буду в этот раз голяком. Вода была конечно холодная, да и температуре уже под вечер началась опускаться. И нужно было срочно залазеть в воду пока мне всё еще было жарко, да и пока не примчался этот скоростной локомотив с фотоаппаратом.
– “Ну, была ни была!” и я погрузилась на пол секунды в небольшую ванночку сделанную из камней. Было не то что освежающе, а как то холодно!
– “Ну, давай еще!” подбадривал Андрей, и я еще раз, уже на секунд пять погрузилась и сделала какие-то движения руками которые изображали что я вроде как моюсь.
Я мигом вылетела из воды и стала постукивать губами. Андрей набросил на меня более-менее чистый флис и я занырнула в шорты. И буквально в тот же момент прискакал Женя с фотоаппаратом.
– “Ну что ты уже покупалась! а фотографироваться?”
– “Давайте вы с Андреем будете купаться а я вас буду фотографировать” сказала я, и им вроде как понравилась эта идея.
Они решили изкупаться под самим водопадом, и понадев ботинки стали пробираться к нему по ущелью. Снимая это на видео, мне было жутко смешно как два взрослых человека по очереди залазят под мощнейшую струю и при этом издают звуки которые можно услышать только во
время брачного периода слонов. Весело было.
Андрей притащил своё сокровище (гриб), и аккуратно начал его мыть и чистить. Суп сегодня должен был быть с грибным бульёном! Женя остался фильтровать воду, а я занялась стиркой. Мне было дано важнейшее задание, принести грибницу обратно в лагерь, чтоб мы могли дома, в Chicago, выращивать грибы. Стирка моя продолжалась ровно минуты три, так как я вскоре перестала ощущать кончики своих пальцев. Мне показалось что всё и так уже чистое и отжав воду я отправилась к лагерю, естественно забыв у ручья грибницу, о чем я вспомнила когда дошла до палатки.
Медвежье хрюканье продолжалось. Я даже осмелилась и направилась в сторону от куда издавались звуки. Я хлопала в ладоши чтоб спугнуть наших ночных соседей, но они продолжали хрюкать с частотой в 40 секунд и мы вскоре пришли к выводу что никакие это не медведи, а скорее всего местные лягушки которые зазывают самочек своим чудным пением.
А вот костёр здесь разжечь было нельзя. Нечего особо было жечь да и учитываю что костры здесь запрещены, нас сразу бы увидели как только бы потемнело. Я залезла в палатку чтоб ритуально надуть коврики и расстелить спальники. Я на секунду прилегла на надутый коврик и мне показалось что это просто самая мягкая и удобная постель. Через сетку крыши палатки видалось небо по которому весьма быстро плыли облика.
– “А ведь рэнжеры обещали снежную бурю!” вспомнила я, и действительно было ветрено и начало холодать.
Андрей, колдуя над своим драгоценным грибом, позвал меня присоединится к начинающему ужину. Собрав все силы, я вылезла из палатки, прихватив с собой спальник с ковриком, и заняла похожее положение прямо рядом с мальчиками. Андрей тушил свой гриб, а Склянский засунул мне в рот сухарик с мендалем и изюмом. Это был самый вкусный сухарик на всём белом свете! Именно так подумал мой желудок когда я его проглотила. Женя вскрыл последние консервы и заварил вечерний суп. Всё было рассчитано тютелька в тютельку. У нас оставалась одна овсянка на завтрашний завтрак и сегодня мы должны были доесть все остальные мелочи, что с удовольствием и сделали.
А какой получился суп! Грибочки просто таяли во рту! Андрей явно осозновал своё привошодство и чувствовал себя истинным грибником! Закусывая сухариками я попросила добавку супа. Во фляжке оставалось еще немного аппельсинового ликера, который сегодня же обязательно нужно было допить. Я проглотила малеьнкую рюмочку залпом для подбадривания сил, и с удовольствием заварила чай, в который мы тоже подлили немного ликера. Мне больше не было холодно, я подобрела и с сумерками окружающая меня панорама слегка поплыла у меня в глазах. И тут, как гром….
– “Кто не закрыл дверь в палатку!!!” раздался грозный голос Склянского.
– “Ну кто, кто? Я не закрыла. А что, там кто то сидит?”
Андрей пошел переодеваться и подтвердил что все стены палатки усажены мухами. Он закрыл дверную змейку и взяв в руку пропотевшие носки стал зверски лупить ими по стенам палатки. Зрелище было весьма забавным, и вскоре, Андрей очень гордо вылез из палатки с видом возвращающегося с войны героя, которому оставалось только выдать орден за находчивость, смелость, и успешное покорение врага.
Вскоре солнце зашло, но светло было еще очень долго. Я вспомнила прошловечерний упрек и из за всех сил постаралась сложить всё что нужно в медвежью канистру и застегнуть все рюкзаки. Рядом на камне сушились наши ботинки, и как флаг, на крыше палатки висели мои стиранные кружевные трусики. Вот, блин, додумалась куда повесить сушиться нижнее бельё, с усмешкой подумала я. Ну да ладно, моим двум спутникам как говориться, не привыкать.
И вдруг как то резко потемнело, и этот неугомонный помчался мыть котлы. Ну вот зачем их сейчас мыть? Ведь мы их можем помыть завтра утром! Отнесем подальше от лагеря….. Но всё это было бесполезно озвучивать так как Женин фонарик уже сверкал почти у самого ручья.
Почистив зубы, мы с Андрюшей залезли в палатку. Ну и в этот раз, подложив под голову свою маленькую подушку из за которой надо мной уже много лет Смеется Склянский, я поняла что не смотря на отсутствие гитары, я всё-таки попою… Только вот ничего кроме как “Горная Лаванда” Софии Ротару в голову мне не приходило. И я долго напевала одни и те же строчки в вперемежку с “ля-ля” когда забывала слова. Через плащ палатки поблизости показался фонарик и Женя залез в палатку.
– “Так что там у тебя с Аляской? Ты уже закончил статью?” спросила я.
– “Нет, наверное буду делать “withdrawal”,” огорченно сказал Склянский, “времени нет дописать, кучу всяких дел, переезжать скоро…” и он еще долго объяснял почему он не полетит на конференцию о которой с таким энтузиазмом рассказывал еще месяц назад в Big Sur. Я перестала его слушать, и мне совершенно не понравилось такое настроение. Что значит “нет времени?” Что, у него, пять детей, три жены, и ночная смена? Что за лень матушка наступила? и как то жутко меня это возмутило
и я не могла понять что именно может сбить с курса этого человека, который вроде как не перед чем не останавливается.
– “Это никуда не годиться!” про себя подумала я, “как то это не по “Склянский”.
Медведи, которые оказались лягушками, продолжали квакать в ночной тишине. Андрей с Женей пытались настоять чтоб мы сняли предохраняющий от потенциального дождя плащ с палатки. Им, мол, плохо было видеть звезды. Спать надо! Какие звезды! Спать, да и плюс я точно сегодня замерзну, настояла я, и как то мы договорились.
Прошло наверное минут сорок, и выпитые четыре чашки чая дали о себе знать. Я долго пыталась вспомнить с какого входа палатки я оставила свои ботинки. Осознав что это было с Жениной стороны, я как можно тише, стала открывать змейку той двери и пытаться перелезть через Женю.
– “Куда?” он почему-то не спал.
– “Куда, куда? По делам!” ответила я.
– “Идем я тебя провожу” сказал он, и я сильно не спорила, потому что в темноте хрюкающие лягушки звучали как то стрёмно.
– “Ну отвернись же, ну!”, я отошла за какой-то колючий куст.
Возвращаясь обратно я увидела Склянского который всё еще отвернувшись смотрел куда-то в даль. Я подошла ближе.
– “Посмотри сколько звезд!” сказал он. Действительно, всё небо было усыпано, как в песне Анны Герман, “а вот там, Кассиопея,” он ткнул пальцем совершенно не туда где была Кассиопея. “А вот где то там, Андромеда….”
– “Так, идем спать, Андромеда!” скомандовала я и потащила его за руку в палатку.
Занырнув в спальник я еще долго не спала, и вновь дал знать о себе выпитый на ночь чай. И опять я полезла к выходу, на этот раз более смело, без сопроводителей. И так повторялось еще несколько раз и я жутко жалела что легла по середине а не у выхода. Палатка наша стояла на небольшом склоне, и пытаясь уснуть на животе, я несколько раз проскальзывала во внутрь своего спальника и сползала в низ, к ногам. Выкарабкиваясь обратно в верх мне казалось что я бужу всех, и в том чисел, лягушек, которые только вот перестали хрюкать.
Мне почему-то вспомнился разговор с моим Дедой, когда совершенно ни к месту он рассказал за семейным обедом как он познакомился с бабушкой. Ей очень нужно было попасть в Киев к выходным, а билеты на поезд заканчивались. И вот, набравшись всей наглости, которой у нее небыло ни грамму, она как то криво влезла в очередь и пристроилась не совсем в хвосте, а на пару человек вперёд, что видно в какой то мере дало ей надежду всё-таки попасть в список счастливых пассажиров. Бабушка была ниже среднего роста, всегда была строго одета, и в какой то момент любила носить высокий каблук. Она не умела кокетничать или заигрывать, и всегда очень уверенно и уравновешенно высказывала свою точку зрения. И как то она всегда у нее была очень правильная. Иногда совершенно не выгодная, но очень корректная.
Она никогда не пользовалась косметикой, разве что только к старости стала подводить бардовой помадой очертание губ. Она была честнейший человек и я с самого детства знала, что обманывать нельзя, и что Бабушка по глазам всё видит. И если она чего то добивалась в своей жизни, то это было исключительно честнейшим, логическим путём, с полным отсутствием какого либо дипломатизма, нахальства, или руководительского подхода. Она была очень строгая, но именно из за этого я ее очень любила. Если уж меня хвалила сама Бабушка, то это значило что я действительно молодец.
А какая она была красивая, Бабушка! Пересматривая старинные фотографии, я всегда хотела быть как Бабушка. Длинные черные волосы были собраны в четыре косы и уложены вокруг головы в форме короны. В этот раз, на вокзале, еврейская красавица которую сложно было не заметить, стояла с одной длинной густой косой, которая опускалась почти до колен. И именно за эту косу мой дед вытащил ее из очереди и позорно отчитал перед всеми стоявшими в той же очереди. Бабушка расплакалась и стала в хвост, потеряв все надежды попасть в Киев.
Кстати, Деда тоже отправлялся в Киев, и не удивлюсь что своё место в самом начале очереди он занял не потому что отстоял там дольше всех. Дед умел со всеми всегда договориться! Кто-кто, а вот Деда мог не только сделать публичный выговор мяснику за то что он ругается матом перед женщинами, а так же мог договориться с отделом тридцати женщин о том когда каждой из них полагаются отгулы в связи с “месячными.” Представляете, он даже по этому поводу составил расписание и вёл календарь. Дед был начальником металургичского завода. Подчиненные его очень любили но и побаивались при этом. Он никому не давал спуску и все ходили перед ним по струночке. Когда его очередь дошла до ларька, он купил два билета, один себе, а второй расплакавшейся красавице которую он только что сильно обидел.
Вот так они и познакомились, а через полтора месяца сыграли свадьбу. и продолжая свой рассказ, Деда стал вспоминать их первую ночь.
– “Я был у нее первый мальчик. А она у меня первая девочка,” начал он, и мы с папой постепенно переглянулись, покрылись бордовым румянцем, закатили глаза и от стыда захотели сползти под стол, подумав что у Дедушки начался приступ старческого маразма и что он сейчас наговорит что то очень не застольное, но он продолжал. “Комнатушку которую мы снимали, в тот день завалили полевыми цветами, пустыми бутылями от местных наливок, и прочими мелкими подарками которые наскребли наши друзья на свадьбу. У нас даже не было стола. Мы праздновали и пировали прямо на полу, и это была самая замечательная свадьба в мире! Мы убрали посуду и уставшие легли на топчан что и служил в то время ложей для свадебной ночи. Укрывшись одеялом по самое горло мы искосу посматривали друг на друга, не совсем точно зная что именно в такой момент полагается традиционно делать. и постепенно наши ладони ползком приблизились и мы взялись за руки. А через девять месяцев, Ликочка, родился твой папа.”
Вот так коротко он закончил свой рассказ, и почему то в этот момент он мне вспомнился, именно здесь посреди Калифорнийских гор, ночью, мне вспомнился этот рассказ. Как то уж очень красиво Деда всё это преподнёс; и вспоминая это, я вскоре уснула.
IV
Меня разбудил будильник, и я бодро встала. Нам нужно было очень оперативно позавтракать и выйти на тропу чтоб в этот последний день не умудриться опаздать в аеропорт. Я выползла из палатки и улыбнулась когда увидела что Склянский чистит зубы перед завтраком! Какую хорошую привычку я всё-таки ему подбросила! Утро было холодное, но мне было лень искать пуховик в рюкзаке и я топталась с места на место слегка постукивая зубами от холода.
Пока я делала овсянку, Андрюша собрал наши спальники и палатку, и вскоре мы стали на тропу. Спустились к парковке Минерал Kings Trail Head мы тоже очень быстро, и наш план заключался в том что мы с Андреем остаёмся с рюкзаками на парковке, а Женя бежит к нашему автомобилю, забирает его и приезжает за нами. У меня был план всё-таки поехать авто-стопом. Но в 7 утра в районе парковки не было не души. И вдруг, я вижу дяденьку который выгуливал свою собаку.
– “Сейчас я с ним договорюсь!” – уверено пообещала я.
Мужчина оказался действительно очень милый и сказал что до Silver City буквально рукой подать, всего-ничего 3 мили, но вот только по скольку он свою машину замуровал металической сеткой от мармотов, то к сожалению подвести он нас не сможет.
– “Ладно, я пробегу” сказал Женя, и никто особо не пытался оспорить это решение. Три мили для Склянского это совсем не дистанция. Это всё равно что попросить нормального человека сходить к соседу за луковицей.
И он побежал. А мы с Андрюшей занялись бытом. Я пошла мыть грязные тарелки и котлы оставшиеся после нашего завтрака, а Андрей пошел выкапывать клубни всё тех же цветов которые мы решили посадить возле дома. Возвращаясь к рюкзакам с чистыми котлами и увидела очередного мармота который любопытно выполз из под стоявшего рядом автомобиля замурованного в металлическую сетку. Этот настойчивый зверёк всё никак не мог успокоиться и ему очень хотелось залезть под капот и наесться замечательного лакомства из проводов.
Солнце стало подниматься выше, а Женя всё не возвращался. Прошло наверное больше полу часа с тех пор как он должен был пробежать три мили. Я отгоняла мысли о том что быть может какой-то мармот решил что Женина машина никуда не уедет и отгрыз от нее весь капот. Но простая математика ни как иначе не складывалась – три мили Для Склянского, ну максимум 15 минут, и где же он, спрашивается? Наверняка уже вызвал грузовик и просто не может нам об этом сообщить потому что все наши телефону находятся у него в машине. Ну ладно, пусть это будет очередным приключением, пережив которое можно будет потом весело вспоминать.
На парковку где лежали наши рюкзаки подъехал мотоцикл. Всадник был одет в камуфляжные штаны и на плечах его весел рюкзак с надписью “U.S. Army.” Мотоциклист остановился и из небольшого багажника
достал тарп. Он расстелил его на земле и заехал сверху. Андрюша подошел помочь с процедурой оборачивания мотоцикла в тарп чтоб предохранить его от грызунов, и между делом спросил не встречал ли мотоциклист пробегающего парня в черных коротких шортах. И мотоциклист сказал что видел его минут так пятнадцать назад, как раз в райоёне Silver City.
Значит всё складывалось – мармоты перегрызли провода, Склянский ждет пока его оттащат, нам он сообщить не может потому что должен находиться возле автомобиля, значит нам его еще ждать здесь часов пять как минимум; Андрей скоро захочет кушать, с родителями тоже не свыжемся из за отсутствия телефонов… Да, интересно получается. И тут подкатывает Склянский на совершенно не пострадавшем автомобиле.
– “Что случилось?! Мы тут уже решили что тебя с машиной скушали мармоты! Почему так долго?!” спросила я.
– “Что за х#$@я?” выругался Склянский дав этим понять что я спросила что то неуместное
– “Но ведь ты сказал что до Silver City всего три мили!”
– “Ну да, а после Silver City еще три! и я пробежал шесть миль за 32 минуты” ответил Склянский которого явно не оценили за его спортивные подвиги.
Мы погрузились в автомобиль и начали долгий спуск по дороге которая виляла то в влево то в право. Пол часа спустя я почувствовала что у меня кружиться голова и что меня укачало. Мы поменялись с Андрюшей местами и оставшийся путь я проехала на переднем сиденье, весело подпевая Ночным Снайперам.
За исключением того что в какой-то момент отказал кондиционер в машине, поездка обратно была мало интересной. Мы с Андрюшей наслаждались пейзажами, к которым Склянский наверняка уже привык и не замечал. Когда мы стали подъезжать к LA, Женя набрал телефон своей возлюбленной, сообщить что жутко соскучился и уже буквально в двух шагах от дома; получил за что-то по башке в ответ, и смирился со своей мужской долей.
В LA нас встретила Светка и мы направились в ресторан отведать суши.
– “А загорели то как!” радостно сказала она, чмокнув своего долгожданного.
– “Он так к тебе спешил, Света!” добавила я, хорошо понимая что если бы мой Андрюша свалил куда-то, непонятно с кем на длинные выходные, то я бы очень надеялась чтоб он ко мне бы спешил.
Светку явно смущал наш внешний вид, исцарапанные ноги, пыльные ботинки, шорты; и она всё пыталась намекнуть что в шортах нас могут не пустить в приличное место, и Склянский мгновенно переоделся в штаны, (правда с поломоной змейкой на ширинке). Я переодеваться не имела не малейшего желания, к тому же не во что было переодеваться, и шутливо заявила что нас пустят везде, в шортах или без.
Мы быстро перекусили в местной забегаловке и Женя отвез нас в аэропорт. На этот раз в с нами не летели интересны и подозрительные личности. Я начала писать отчет пока воспоминания оставались свежими в моей памяти. Закончив черновик я устало посмотрела в окно самолёта и улыбнулась вспомнив что сегодня наша страна празднует День Независимости. Из окна повсюду были видны узорные огни салюта.
– Как красиво!
Эпилог:
За эту поездку я искренне хочу поблагодарить трёх мужчин:
Конечно же Андрюшу, который согласен идти со мной и в Перу и в Калифорнию, и нам самый край света. Во вторых, Купермана, который не уговорил меня на поездку в Перу. И естественно, Склянского, от которого вечно прёт какой-то магический разряд положительной энергии, которой он щедро подпитывает нас всех. И хочется чтоб эта мега-батарейка никогда не разрядилась.
