Дороги на севере делать дорого. Там мало людей, непролазные леса и сплошные непроходимые болота. Болотистая местность затягивает все, что попадает поверх нее. Людей, зверей и тем более дороги. Единственное время, когда почва становится твердой – зима. Температура падает до 20-40 градусов ниже ноля, и таежная почва становится твердой как камень. Речки покрываются метровым слоем гладкого льда. Тогда туда приходит человек и техника. Каждый год поверхность болот и рек, расчищают от снега, и заливают ровным слоем воды, которая, застывая, превращается в скользкие как каток, но ровные и прочные ледяные дороги. Дороги идут до индейских и эскимосских поселений, 9 месяцев в году отрезанных от остальной цивилизации. До шахт и рудников, которые обязаны им самим своим существованием, ибо никак иначе нельзя доставить туда многотонные детали буровых установок, генераторов, карьерных самосвалов и экскаваторов. Дороги начинают строить в декабре, а в конце марта, лед уже начинает таять, и дорога буквально растворяется на глазах. Вдоль дороги нет ничего. Ни поселений, ни людей, ни телефонной связи. Только сотни километров занесенных снегом лесов, болот и ледяных просторов ледовитого океана.
Ближайшая к Торонто ледяная дорога связывает городок Moosonee, расположенный на самом юге James Bay в месте слияния с Moose River, с тремя индейскими поселениями, расположенных на берегу того же залива далее к север на вплоть до Hudson Bay. Еще дальше на северо-запад расположена алмазная шахта концерна ДеБирс, который и финансирует вместе с правительством Ontario строительство дороги. Сам Moosonee тоже отрезан от дорожной сети. С большой земли до него можно добраться только на поезде. По крайней мере, мы так думали, решив отправится и лично посмотреть на жизнь индейцев и дальнобойщиков, которые ездят по этим дорогам. План был доехать до самой северной точки, до которой идут обычные дороги, погрузить машину на поезд, идущий до Moosonee, а оттуда своим ходом до самого конца ледовой дороги и обратно.
День 1.
Выехали из Торонто в 4 часа вечера в четверг. Заправились по дороге бензином и залили 40 дополнительных литров в канистры. Дорога была достаточно однообразной. В Cochrane, станцию от которой идет поезд до Moosonee прибыли к полуночи. Покрутились по городу в поисках отрытой заправки. Т.к. машину надо было загружать в пол седьмого, заправить надо было с вечера. Температура -25. Заночевали в машине около станции. Перебросили вещи на передние сидения, сложили задние, разложили спальники и заснули.
День 2
Проснулись в 6 утра и с сожалением вылазя из спальников, на 25 градусный мороз, стали упаковывать вещи. Подъехал какой-то мужик работающий на станции, увидев, что мы ночуем в машине, предложил нам переночевать у него в следующий раз. Без пяти 7 мы уже были в офисе, где нам строго сказали, что мы опоздали, но любезно согласились погрузить нашу машину.
Загрузившись в вагон, мы разговорились с индианкой,ехавшей домой. Она родилась в резервации напротив Moosonee. В семье было 10 детей.Трое к настоящему моменту умерло, пятеро уехало на юг, еще один живет в резервации на другом берегу залива. Ее дед был шаман, а мать в четырехлетнем возрасте забрали в интернат. По ее словам прилетал самолет, в него сажали попавших под руку детей и увозили в школы на большую землю. Мать прожила там 6 лет и, когда ей исполнилось 10 за ней пришел дед и забрал ее домой. Сама индианка никогда не ходила в школу, хотя все ее братья и сестры окончили школу и даже программы в колледже и институте. Одна сестра преподает индейскую культуру в Sault Ste Marie, другая адвокат и ездит на заседания судов в резервациях. Сейчас Сама индианка была алкоголиком, потом вылечилась. Окончила курсы психологической помощи и теперь работает консультантом для алкоголиков и наркоманов. Еще, по ее словам она шаман. Делает снадобья и лечит от разных болезней. Березовые почки помогают от цинги, а капли выделений скунса от простуды. Предложил Женьке, жаловавшемуся на простуду, полечиться. Он ответил, что одно упоминание лекарства его вылечило и переводить столь ценный продукт на него не надо. Еще индианка рассказывала про обряды. Один из них очень напоминает русскую баню только с куклами божков в бане. Другой она проходила сама, когда лечилась от алкоголизма. Кожу в плечах и других частях протыкают палочками насквозь. Палочки привязывают к дереву. Чтобы изгнать злых духов, человек должен вырвать палочки из кожи. Тогда духи его оставят. По рассказам шаманши ей помогло. Под конец упомянула, что до Moosonee от Smooth Rock идет зимняя дорога Wetum Road. Хотя она и хуже, чем наша ледяная дорога (James Bay Road), но иногда проходимая для машин. Мы тут же начали обдумывать новый план. Было бы здорово вернуться обратно без поезда на машине.
Доехали до Moosonee. Поколесили по городу и нашли въезд на Wetum Road. Там был КПП, в котором записывали всех въезжающих на дорогу, чтобы начать поиск тех кто не отметится на выезде. Дежурный сказал , что проехать мы вероятно сможем, хотя дорога и плохая, хуже чем James Bay Road. Из-за грядущего потепления дорогу закроют утром в воскресение. Желание проехать неизвестную дорогу было так велико, что мы решили сократить наш визит до минимума за остаток пятницы и субботу проехать ледяную дорогу до Attawapiskat и выехать в ночь на воскресенье на юг по Wetum rd. Сходили в культурный центр индейцев Кри. Он был закрыт, но после звонка в местную администрацию нам дали телефон хранительницы, которая и прикатила через 10 минут. Очень приятная женщина. На вопрос, где тут можно поставить палатку, предложила нам переночевать прямо в деревянном доме рядом, где были и печка и дрова. На случай, если когда мы приедем, центр будет закрыт, дала свой сотовый. Поблагодарив ее, мы отправились в путь. Через 5 минут мы уже выехали на ледовую дорогу. Первые 10 километров это была просто дорога с укатанным снегом. По бокам росли высокие ели. Потом пошел лед местами присыпанный снегом. Ехать можно было километров 70 в час. Местные, которые встречались на дорогах, ехали примерно так же. Практически все машины были большими пикапами. Иногда с прицелами. А пару раз видели прилепленные сани. Дорога стала расширяться, а ели по бокам становились меньше и реже, уступая место густому кустарнику, тянувшемуся до горизонта. Мы выезжали на замерзшие болота, которыми покрыт берег залива. Иногда мы встречали, медленно едущие навстречу колонны грузовиков, отвезшие грузы на север и возвращающиеся к Moosonee. Впереди с мигалкой обычно ехала машина сопровождения. Дорога превратилась в чистый лед. Оттолкнувшись, по льду можно кататься как по катку. Скорость пришлось снизить до 60 км/ч. Встретив закат мы переехали через реку, проехали по снегокатному пути десяток метров в сторону от дороги и поставили палатку. Приготовили ужин на горелке, выпили “За шнягу” и легли в машину спать, поставив будильник на 6.
День 3.
Утром термометр показал -25. Мы быстро позавтракали, выехали дальше и свернули на дорогу к индейскому поселению Fort Albany. Форт Олбани был совсем пустынным. Ободранные деревянные дома, ржавые полуразобранные машины, полоса для приема самолетов, вышка цифровой радиосвязи и ни одного человека на улице. Часть дорог оказались проходимыми только для снегокатов. Застряв на одной из таких дорог, мы провозились минут 15 выкапывая машину лопатой и подкладывая траки под колеса. Покинув городок мы переправились по льду на другой берег Albany river, речки шириной метров 800. Там был другой индейский поселок Kashechevan. В свое время они отделились от Fort Albany на почве религии. Одни были обращены в христианство католическими священниками, другие англиканскими. Kashechevan был явно зажиточнее. Там были совсем не такие ободранные дома, у домов стояли новые пикапы, а то и пара, и снегоходы. Аэродром был побольше. Присутствовали больничка и большое красивое здание школы. Все дома выглядели очень похоже, явно построенные правительством по одному проекту. За городом была огромная свалка мусора. Не только свалка, но и дорога, начиная с десятка метров до входа, были завалены мусором. Почему-то местным было даже лень занести мешки за ворота, не говоря уже о том, чтобы организовать хранение мусора более эстетичным способом. Утилизацией они тоже явно не заморачивались.
До Attawapiskat доехали за часа 2. Он был самым большим и самым приятным поселением. Возможно сказывалось наличие алмазной шахты в 70 километрах от поселения. ДеБирс платили отступные индейцам и нанимали многих на работу. В городе была заправка, продававшая бензин по цене 1.75 за литр и супермаркет, в котором было все от валенок и мебели до бананов за 6 долларов за килограмм. При входе висели объявления о вакансиях на шахте. Во многих минимальные требования к образованию были сформулированы как “неполное среднее или эквивалентный жизненный опыт”. Хорошенькие индианки-продавщицы улыбались и кокетничали. Мы порасспросили о шахте. До КПП было еще часа полтора, но чтобы хоть что-то увидеть надо проехать за него. Хотя шансы уболтать сотрудников шахты пустить нас внутрь были ненулевые, но все же невысокие, мы решили не тратить времени и поехать обратно, чтобы к вечеру успеть на Wetum Road.
К ночи доехали до Moosonee. Решили ехать в ночь, спросил пару мужиков на заправке, те, посмотрев на нашу Subaru сказали, что должны доехать. Подошла старуха-индианка. Спросила откуда мы и куда. Сказал, что приехал на поезде, доехал до Attawapiskat и обратно. Она спросила изумленно “на этом?”. Я добавил, что едем обратно в Торонто по Wetum Road. Бабушка начала нервно смеяться: “Она такая низенькая”, и, продолжая оглядываться на машину, поковыляла дальше. Ночь. Дорога менялась от относительно ровной, когда можно было делать 70км/ч до сплошь покрытой рытвинами, когда больше 20 км/ч грозило оторванным колесом. Периодически дорога ныряла под углом 30 градусов к покрытому льдом ручью и также резко поднималась обратно. К часу ночи мы доехали до Abitibi Canyon и заночевали недалеко от воды.
День 4
С утра резко потеплело. Вокруг стояла удивительная тишина. По сторонам возвышались стены каньона. Усталые и расслабленные мы сидели несколько часов у замерзшей воды, поглощенные тишиной и простором. В 4 часа дня собрались и поехали обратно. На другую сторону каньона переехали по плотине электростанции расположенной у входа в каньон. На другой стороне началась асфальтовая дорога, по которой через 9 часов мы доехали до Торонто.
